Так что центральной темой политики уже фактически стал вопрос о том, кто и чем должен «заплатить за будущее», — т. е. вопрос о цене модернизации. Речь не буквально и не только о деньгах и уровне жизни, но и об интересах, ожиданиях, привычках, правилах игры, амбициях и многом другом. Модернизационную нагрузку так или иначе понесут все. Однако всегда есть социальные группы, которые заплатят или должны заплатить больше и в первую очередь.
Сама по себе такая ситуация ничего плохого и неожиданного не представляет. В конце концов, она правдоподобнее, чем наивная вера в то, что хорошо будет всем и сразу, а само движение к будущему окажется легкой прогулкой. Дело, собственно, только в том, чтобы издержки и будущие дивиденды были открыто подсчитаны и зафиксированы, а затем согласованы всей страной политически.
Страну ждет сокращение госрасходов и темпов индексации социальных обязательств. Станет еще более острым вопрос о будущем пенсионной системы и пенсионном возрасте. Существенно изменятся принципы работы госучреждений социальной сферы, прежде всего в образовании и здравоохранении. Школы и учителей ждет сокращение. Вузов станет меньше, а всеобщее высшее образование низкого качества перестанет быть социальной нормой. В медицине государственные бесплатные гарантии и обязанность граждан самим заботиться о своем здоровье будут разграничены куда более жестко.
От регионов потребуют большей активности и усилий в обеспечении своего экономического развития, а не только упования на федеральные трансферты и субсидии. Бизнес помимо собственных задач и государственных тягот модернизации экономики будет продолжать нести налоговую нагрузку социальной модернизации и в свою очередь требовать, например, либерализации трудового законодательства. Сверх того, вслед за увеличением социальных страховых платежей для бизнеса практически неизбежен в ближайшие годы и рост налогов на имущество граждан. В ЖКХ также станет еще меньше социализма и еще больше рынка.
Всем очевидны, однако, и «встречные счета» к государству. Обеспечить равные правила игры в экономике, приструнить силовиков и убрать административные барьеры. Ликвидировать никак не соответствующие современности (т. е. модернизации) коррупционные и фактически феодальные привилегии правящего класса. Снизить уровень насилия в стране. Нормализовать милицию/полицию, вернув ей роль органов правопорядка, а не источника общественной опасности. Снизить уровень социального неравенства. Обеспечить нормальные гарантии социальных и гражданских прав.
Сам правящий класс эти требования современности вынуждают, как минимум, к изменению внутриэлитного договора. От элит в постсоветской России высшая власть всегда требовала в первую очередь одного: лояльности. В обмен различные группы правящего класса получали права пользования административным ресурсом и извлечения коррупционной ренты на рынке симбиоза власти и собственности. Но для целей модернизации помимо лояльности необходим иной уровень эффективности, компетентности и дееспособности элит. Причем ценой этого для правящего класса станет к тому же самоограничение коррупционных привилегий.
Обсуждение всех этих вопросов уже давно идет в разных углах информационного поля. Но они неизбежно должны будут сойтись воедино и привести к осознанному политическому выбору.
Выбор этот должен быть основан на нескольких базовых принципах. Раз модернизация имеет свою цену, то это предопределяет, что возможности развития для страны в целом требуют определенных самоограничений частных интересов. И это касается не только власти, но и всего общества.
Поскольку все должны чем-то поступиться и таким образом фактически скинуться на модернизацию, то, значит, политические процессы не могут развиваться по принципу «победитель получает всё». Однако переход к игре с ненулевой суммой не может быть гарантирован только эффективной властью, наделенной мандатом общества на такой арбитраж интересов. А это значит, что должен быть обеспечен более высокий уровень доверия к выборам и деятельности политических институтов в целом. Политическая система должна вновь стать местом для дискуссий.
Автор — Заместитель директора Института социальных систем
Дмитрий Бадовский
Отправить ответ