За несколько лет создана нормативно-правовая база, необходимая для эффективной борьбы с воровством и взяточничеством. Принят Федеральный закон «О противодействии коррупции», в апреле 2010 года утверждена Национальная стратегия противодействия коррупции, издан ряд соответствующих президентских указов. Во всех субъектах Федерации утверждены планы противодействия коррупции, созданы организационные структуры, приняты целевые программы. В совокупности это означает, что впервые в России принято антикоррупционное законодательство, которое должно работать как единый правовой институт. И тем не менее значимых успехов в противодействии коррупции добиться пока не удалось. Об этом заявил на заседании Совета законодателей Президент Дмитрий Медведев, призвав всех заинтересованных лиц оторваться от энергичного написания антикоррупционных планов и приступить к конкретной работе.
О том, что происходит на этом противоправном поле, рассказывал недавно Генеральный прокурор РФ Юрий Чайка в докладе «О состоянии законности и правопорядка в Российской Федерации и о проделанной работе по их укреплению за 2009 год», который он представил Совету Федерации. Представленные факты и анализ, сделанный Генеральным прокурором, объясняют очень многое.
Взять хотя бы такое, например, явление. Все государственные органы стали проводить антикоррупционную экспертизу проектов нормативных правовых актов на основе действующего федерального закона. Но вместе с тем практика прокурорского надзора свидетельствует о том, что здесь существует ещё много проблем. Если на федеральном и региональном уровнях качество издаваемых правовых актов заметно подтянулось, то на муниципальном ситуация остаётся если не критической, то крайне неблагоприятной. Прокурорами выявлено свыше 36 тысяч нормативных правовых актов с коррупционной составляющей, из них 90 процентов изданы исполнительными и представительными органами местного самоуправления. При этом прокуроры повсеместно выявляют коррупциогенные факторы в нормативных актах, уже вроде бы «успешно» прошедших экспертизу.
Состояние борьбы с коррупцией зависит не только от наличия соответствующих законов, а и от того, как эти законы исполняются, отметил Юрий Чайка. Но сейчас в этом вопросе далеко не всё благополучно. Ежегодно прокуроры выявляют огромное количество нарушений законодательства. В 2009 году – всего свыше 263 тысяч. Это на 25 процентов больше, чем в 2008 году.
Настораживает тот факт, что большинство из них совершаются теми органами государственной власти и их должностными лицами, кому по роду службы поручено контролировать соблюдение требований законов. В прошедшем году прокурорами выявлена 91 тысяча нарушений законодательства о государственной и муниципальной службе. В первую очередь о запретах и ограничениях, связанных с приёмом и прохождением гражданской службы. Созданные в большинстве органов государственной власти комиссии по соблюдению требований к служебному поведению и урегулированию конфликта интересов работают недостаточно эффективно, зачастую их деятельность формальна.
Множество нарушений закона допускается контрольно-надзорными органами. Это показала проверка, проведённая в прошлом году Генеральной прокуратурой по поручению главы государства совместно с Контрольным управлением Администрации Президента. Проверкой вскрыта система административных барьеров с высокой степенью коррупционных проявлений. Речь идёт о тех случаях, когда предприятия для получения разрешительной документации вынуждены проходить различные, не предусмотренные законом дополнительные платные процедуры, выполнять необоснованные требования. Более того, такие контрольные мероприятия превратились в достаточно прибыльный бизнес, в котором участвовали приближенные к госорганам коммерческие организации.
В вопросах выявления, пресечения, раскрытия и расследования коррупционных преступлений в прошедшем году правоохранительным органам удалось добиться положительной динамики. В суд направлены уголовные дела о почти 31 тысяче таких преступлений. Но согласно судебной статистике, по 10 процентам от всех преступлений, связанных со взяточничеством, суммы взяток не превышали 500 рублей, по 30 процентам – не более 3 тысяч, ещё по 30 процентам – до 10 тысяч. Эти данные дают повод сделать вывод – опять боремся с бытовой коррупцией. Причём интенсивность противодействия взяточничеству обеспечивается в первую очередь за счёт роста привлечённых к уголовной ответственности лиц, пытавшихся дать взятку. Если за получение взятки в 2009 году было осуждено 2 тысячи человек, то за дачу взятки – свыше 3,5. Это, считает Генеральный прокурор России Юрий Чайка, говорит о том, что правоохранительные органы пошли по пути наименьшего сопротивления: бороться не с тем, что представляет главную опасность, а с тем, что требует наименьших усилий, – и не стараются разоблачать и предавать суду взяточников-получателей.
Выходит, не срабатывает что-то в государственном механизме, по крайней мере в той его части, что направлена на борьбу с коррупцией, если в проверенных вроде бы экспертизой нормативных актах обнаруживаются коррупциогенные факторы, если, несмотря на все запреты и указания, выявляются многочисленные нарушения законодательства о государственной и муниципальной службе, если нарушать закон позволяют себе контрольно-надзорные органы, если правоохранительные органы самостоятельно меняют вектор борьбы со взяточничеством. Складывается впечатление, что, возведя несколько лет назад коррупцию на уровень национальной угрозы, открыв антикоррупционное противостояние, мы даже не представляли себе истинные масштабы отечественной коррупции, всех её форм и проявлений. И тот факт, что сегодня граждан ловят в основном на мелких суммах взяток, вовсе не означает, что в России перестали брать «по-крупному». Просто коррупционную «мелочь» ловить легче да и безопаснее. А эта «мелочь» между тем не так однозначна, как представляется на первый взгляд. Она ведь по большей части встроена в вертикаль власти и управления, внимательно наблюдает за тем, что происходит на иных, более высоких этажах, и позволяет себе ровно то, что позволяют другие.
Отправить ответ